Во Флоренции средневековые празднования середины лета были «поводом для драматических представлений о жизни и смерти Крестителя», а «праздничный день был отмечен процессиями, банкетами и представлениями, кульминацией которых был фейерверк, на котором присутствовал весь город». Историк Рональд Хаттон утверждает, что «зажигание праздничных костров в канун дня Святого Иоанна впервые упоминается как популярный обычай Жаном Белетусом, теологом из Парижского университета, в начале XII века». В Англии самое раннее упоминание об этом обычае встречается в XIII веке нашей эры в Liber Memorandum приходской церкви в Барнуэлле в долине Нене, в котором говорилось, что приходская молодежь собирается в этот день, чтобы петь песни и играть в игры. Монах аббатства Лиллешолл в том же веке писал:
> Во время поклонения святому Иоанну люди просыпаются вечером и разводят три вида огня: один состоит из чистых костей и не содержит дров и называется bonfire; другой — из чистого дерева, без костей, и называется wakefire, потому что у него бдят люди; третий сделан из костей и дерева и называется «St. John's Fire».
Монах XIII века из Винчкомба, Глостершир, составивший сборник проповедей для христианских праздников, записал, как в его время праздновался Сочельник Святого Иоанна:
> Давайте поговорим о пиршествах, которые принято устраивать в канун святого Иоанна, и которые бывают трех видов. В канун Святого Иоанна в некоторых регионах мальчики собирают кости и другой мусор и сжигают их, и от этого в воздухе образуется дым. Они также зажигают факелы и ходят с ними по полям. В-третьих, колесо, которое они катят.
Огни Святого Иоанна, как объяснил монах из Винчкомба, должны были отогнать драконов, которые были повсюду в канун дня Святого Иоанна, отравляя источники и колодцы. Колесу, которое скатывали вниз по склону, он дал свое объяснение: «Колесо катится в знак того, что солнце затем поднимается до высшей точки своего круга и сразу же поворачивает назад; отсюда и происходит, что колесо катится».
В День святого Иоанна 1333 года Петрарка наблюдал, как женщины в Кельне ополаскивали свои ладони и руки в Рейне, «чтобы угрожающие бедствия наступающего года могли быть смыты купанием в реке». Автор дневников XV века Горо Дати описал празднование Дня Святого Иоанна в середине лета в Италии: гильдии готовили свои мастерские с прекрасными представлениями, проходили торжественные церковные процессии с мужчинами, одетыми в костюмы христианских святых и ангелов.
В XVI веке историк Джон Стоу описал празднование середины лета:
> люди побогаче также перед своими дверями, у названных костров, расставляли столы на бдения, снабженные сладким хлебом и хорошим питьем, а в праздничные дни — обильными яствами и напитками, на которые приглашали также своих соседей и прохожих, чтобы сесть, и веселиться с ними в великой дружбе, восхваляя Бога за дарованные им милости. Они назывались кострами доброй дружбы между соседями, которые, будучи прежде в ссоре, были там трудом других примирены и сделаны из заклятых врагов любящими друзьями, а также в качестве дара большому огню за очищения от заразы воздуха. На бдение св. Иоанна Крестителя и св. апостолов Петра и Павла у каждой двери, затененной зеленой березой, длинным укропом, зверобоем, очитком, белыми лилиями и т. п., украшенными гирляндами прекрасных цветов, были также светильники из стекла, с маслом горящим в них всю ночь, несколько свисающих железных ветвей причудливой работы, в которых одновременно зажигались сотни ламп, что делало хороший вид.
Эти огни обычно называют огнями Святого Иоанна на разных языках. Историк Рональд Хаттон утверждает, что «зажигание праздничных костров в канун дня Святого Иоанна впервые было зарегистрировано как народных обычай Жаном Белетусом, теологом из Парижского университета, в начале XII века». В Англии самое раннее упоминание об этом обычае относится к XIII веку в Liber Memorandum приходской церкви в Барнуэлле в долине Нене, в котором говорилось, что приходская молодежь собиралась в этот день, чтобы пет Midsummer
Иванов день был установлен ещё единой христианской Церковью в IV веке нашей эры в честь рождества Иоанна Крестителя, которое, как записано в Евангелии от Луки, произошло за шесть месяцев до рождества Христова. Поскольку западные церкви отмечают рождение Иисуса 25 декабря, Иванов день был установлен в середине лета, ровно за шесть месяцев до этого праздника.
> Такие отношения между Христом и его двоюродным братом вполне оправдывались образностью Священного Писания. Креститель был зачат за шесть месяцев до Христа (Луки 1:76); он сам не был светом, но должен был свидетельствовать о свете (Иоанна 1:8–9). Таким образом, зачатие Иоанна отмечалось в восьмые календы октября (24 сентября: около осеннего равноденствия), а его рождение — в восьмые календы июля (24 июня: около летнего солнцестояния). Если зачатие и рождение Христа произошло в «дни возрастания» солнца, то вполне уместно, что и зачатие Иоанна Крестителя произошло в «дни умаления» (diebus decrescentibus), ибо сам Креститель провозгласил, что «ему надлежит расти; а Мне должно умаляться» (Ин. 3:30). К концу VI века Рождество Иоанна Крестителя (24 июня) стало важным праздником, уравновешивающим в середине лета праздник Рождества в середине зимы.
Иоанн Креститель «считался готовящим путь для Иисуса», а в Ин. 3:30 говорится: «Ему должно расти, а мне умаляться»; это символизируется тем фактом, что «солнце начинает уменьшаться во время летнего солнцестояния и, в конечном итоге, увеличивается во время зимнего солнцестояния». К VI веку нашей эры в честь святого Иоанна Крестителя было освящено уже несколько церквей, а к празднику было добавлено бдение в навечерие накануне, так что священники совершали три мессы в церквях по случаю празднования.
Во Флоренции средневековые празднования середины лета были «поводом для драматических представлений о жизни и смерти Крестителя», а «праздничный день был отмечен процессиями, банкетами и представлениями, кульминацией которых был фейерверк, на котором присутствовал весь город». Историк Рональд Хаттон утверждает, что «зажигание праздничных костров в канун дня Святого Иоанна впервые упоминается как популярный обычай Жаном Белетусом, теологом из Парижского университета, в начале XII века». В Англии самое раннее упоминание об этом обычае встречается в XIII веке нашей эры в Liber Memorandum приходской церкви в Барнуэлле в долине Нене, в котором говорилось, что приходская молодежь собирается в этот день, чтобы петь песни и играть в игры. Монах аббатства Лиллешолл в том же веке писал:
> Во время поклонения святому Иоанну люди просыпаются вечером и разводят три вида огня: один состоит из чистых костей и не содержит дров и называется bonfire; другой — из чистого дерева, без костей, и называется wakefire, потому что у него бдят люди; третий сделан из костей и дерева и называется «St. John's Fire».
Монах XIII века из Винчкомба, Глостершир, составивший сборник проповедей для христианских праздников, записал, как в его время праздновался Сочельник Святого Иоанна:
> Давайте поговорим о пиршествах, которые принято устраивать в канун святого Иоанна, и которые бывают трех видов. В канун Святого Иоанна в некоторых регионах мальчики собирают кости и другой мусор и сжигают их, и от этого в воздухе образуется дым. Они также зажигают факелы и ходят с ними по полям. В-третьих, колесо, которое они катят.
Огни Святого Иоанна, как объяснил монах из Винчкомба, должны были отогнать драконов, которые были повсюду в канун дня Святого Иоанна, отравляя источники и колодцы. Колесу, которое скатывали вниз по склону, он дал свое объяснение: «Колесо катится в знак того, что солнце затем поднимается до высшей точки своего круга и сразу же поворачивает назад; отсюда и происходит, что колесо катится».
В День святого Иоанна 1333 года Петрарка наблюдал, как женщины в Кельне ополаскивали свои ладони и руки в Рейне, «чтобы угрожающие бедствия наступающего года могли быть смыты купанием в реке». Автор дневников XV века Горо Дати описал празднование Дня Святого Иоанна в середине лета в Италии: гильдии готовили свои мастерские с прекрасными представлениями, проходили торжественные церковные процессии с мужчинами, одетыми в костюмы христианских святых и ангелов.
В XVI веке историк Джон Стоу описал празднование середины лета:
> люди побогаче также перед своими дверями, у названных костров, расставляли столы на бдения, снабженные сладким хлебом и хорошим питьем, а в праздничные дни — обильными яствами и напитками, на которые приглашали также своих соседей и прохожих, чтобы сесть, и веселиться с ними в великой дружбе, восхваляя Бога за дарованные им милости. Они назывались кострами доброй дружбы между соседями, которые, будучи прежде в ссоре, были там трудом других примирены и сделаны из заклятых врагов любящими друзьями, а также в качестве дара большому огню за очищения от заразы воздуха. На бдение св. Иоанна Крестителя и св. апостолов Петра и Павла у каждой двери, затененной зеленой березой, длинным укропом, зверобоем, очитком, белыми лилиями и т. п., украшенными гирляндами прекрасных цветов, были также светильники из стекла, с маслом горящим в них всю ночь, несколько свисающих железных ветвей причудливой работы, в которых одновременно зажигались сотни ламп, что делало хороший вид.
Эти огни обычно называют огнями Святого Иоанна на разных языках. Историк Рональд Хаттон утверждает, что «зажигание праздничных костров в канун дня Святого Иоанна впервые было зарегистрировано как народных обычай Жаном Белетусом, теологом из Парижского университета, в начале XII века». В Англии самое раннее упоминание об этом обычае относится к XIII веку в Liber Memorandum приходской церкви в Барнуэлле в долине Нене, в котором говорилось, что приходская молодежь собиралась в этот день, чтобы петь песни и играть в игры, и служил для отпугивания ведьм и злых духов. День Святого Иоанна также является популярным днем для крещения младенцев, и в XIX веке в этот день разыгрывались крещения детей, умерших некрещёными («язычниками»). В Швеции молодежь посещала святые источники как «напоминание о том, как Иоанн Креститель крестил Христа в реке Иордан» св. Иоанна Крестителя, который был «горящим и сияющим светом» и уготователем пути Христову».
